Вчера мне довелось писать с Радзинским. Да да, когда он зашел в туалет, и мы встретились взглядом, я понял, в нем есть что-то нечеловечески глубокое. Когда мы вместе стояли у белоснежного пьедестала, то пристально посмотрели друг другу в глаза, и я вдруг осознал весь тот ужас, с которым этот человек смотрит в прошлое и настоящее России и одновременно с этим надежду, на то, что мы- будущее этой великой державы, призваны самим провидением, чтобы размять заскорузлые члены этого исторически неразвитого ребенка. И в этот момент я осознал, что тела наши смотрят в одном направлении, как бы символически обозначая преемственность поколений. И хотя к этому моменту, объединившему нас в пространстве и времени, сделавшему нас такими близкими друг другу, мы пришли разными путями, он сидел в партере, а я спустился с балкона, я думаю мы одинаково смотрели вперед. Это было волнительно незабываемо, и теперь каждый раз, когда передо мной будет находиться белый пьедестал толчка, я буду вспоминать этот момент, как светлый знак, возвещающий надежду.